Прошли уже века, но также, как и прежде,
Повсюду этот день — день радости людской —
Встречает целый мир в живительной надежде,
Что сердцу он несет отраду и покой.
Благую весть сердцам, как Ангел кроткой Деве,
Приносит этот день и нам в житейской мгле.
Забыть бы о вражде, о злобе адской, гневе,
И легче бы тогда всем было на земле.
Ты была единая от нас,
Днем Твоей мечтой владела пряжа,
Но к Тебе, святой, в вечерний час
Приступила ангельская стража.
О царица всех мирских цариц,
Дева, предреченная пророком.
Гавриил, войдя, склонился ниц
Пред Тобой в смирении глубоком.
Внемля непостижное уму,
Ты покорно опустила очи.
Буди Мне по слову твоему,
Свят! Свят! Свят!
твой голос, о пророче.
Вчера я растворил темницу
Воздушной пленнице моей:
Я рощам возвратил певицу,
Я возвратил свободу ей.
Она исчезла, утопая
В сиянье голубого дня,
И так запела, улетая,
Как бы молилась за меня.
Кто сей юный? В ризе света
Он небесно возблистал
И, сияющий, предстал
Кроткой деве Назарета.
Дышит радостью чело,
Веют благостию речи,
Кудри сыплются на плечи,
За плечом дрожит крыло.
Кто сия? Покров лилейный
Осеняет ясный лик,
Долу взор благоговейный
Под ресницами поник.
Скрещены на персях руки,
В сердце сдержан тихий вздох,
Робкий слух приемлет звуки:
«Дева, Сын Твой будет Бог».
Этот юноша крылатый —
Искупления глашатай,
Ангел, вестник торжества,
Вестник тайны воплощенья,
А пред ним, полна смиренья,
Дева — Матерь Божества.
Благовещенье и свет,
Вербы забелели.
Или точно горя нет,
Право, в самом деле?
Благовестие и смех,
Закраснелись почки.
И на улицах у всех
Синие цветочки.
Сколько синеньких цветков,
Отнятых у снега.
Снова мир и свеж, и нов,
И повсюду нега.
Вижу старую Москву
В молодом уборе.
Я смеюсь и я живу,
Солнце в каждом взоре.
От старинного Кремля
Звон плывет волною.
А во рвах живет земля
Молодой травою.
В чуть пробившейся траве
Сон весны и лета.
Благовещенье в Москве,
Это праздник света!
